SadSuck

1 Dec

Любая поездка в столицу Украины каким-то странным образом превращается в алкогольные бдения, но главное увидеть я успел.

в прошлый четверг на майдан вышли не проплаченные митингующие, не городские сумасшедшие, не безработные или пенсионеры, не сотрудники в штатском, не алчущие свободы журналисты и даже не политические активисты (то есть не привычная аудитория московских мини-митингов), а простые люди – владельцы продуктовых магазинчиков и продавцы с украинских рынков.

они приехали своим ходом из Житомира и Чернигова, Львова и Одессы, Донецка и Севастополя, им никто не платил за это денег, тем более, что арендованные автобусы в столицу не пускала милиция, поэтому продавцы ехали в столицу на поездах, машинах и рейсовых автобусах.

они много часов стояли на морозе, согреваясь чаем и кофе (пьяных практически не было), каждый мог выйти на сцену, и они выходили. Например, долго и путано выступал упитанный армянин, он не очень хорошо связывал слова, зато клялся в любви к новой родине Украине и чуть не плакал, крича, что из него делают убийцу. Что он имел в виду было не очень понятно, но армянина становилось жалко

был там и ведущий митинга, энтузиаст, Анатолий из Комсомольска, у него цветочный бизнес и фирма по аренде машин, он кричал, срывал голос, ходил за сценой из угла в угол, придумывая, что еще сказать, и курил одну за одной. он, действительно, переживал, болел всей душой за дело, и это было прекрасно

поговорил с разными предпринимателями, некоторые отказывались говорить под запись, но большинство соглашались:

- Грубо говоря, по всем налогам 870 гривен из 1000 нужно отдать государству, на содержание их вертолетов. Они теперь могут без суда придти и забрать твое имущество, наложив арест - Александр, Чернигов

- Кодекс полностью уничтожает все права и свободы людей, которые честно зарабатывали , честно платили налоги, выплачивали зарплаты своим наемным рабочим. Сейчас мы оказываемся в нелегальном положении, нас хотят сделать преступниками. У меня было 15 человек, а теперь 7 человек придется уволить. Закон принимается, чтобы мы стали преступниками, наш город маленький и 33% бюджета давал малый бизнес. Эти рамки почти нереальны для существования. – Александр, Ромны

- Кодекс не просто увеличивает налог, но вводит обязательный бухгалтерский учет для предпринимателя , а он не может найти бухгалетра, это подводит предпринимтаелей под штрафы. Бизнес делается нерентабельным и невозможным. Кодекс не предусматривает права на добросовестную ошибку – Владимир, Житомир

- Я торгую носочками и детскими колготками. Мы не может платить такие деньги! я буду ради своих детей и внуков ходить. всю неделю хожу на все акции, я не говорю что не надо платить налоги, но разумно к этому подходить, я пойду с лопатой или вилой, я не смогу выжить. у меня одна точка, где я работаю, закрыла чтобы придти сюда. другого выхода нет. на 20-30 в Европе повышают а у нас сразу в три раза. у мея пенсия 750 гривен, а я больше 600 гривен я плачу за квартиру – Ольга, Киев

- Нас купили пятью годами каникул. Когда были оранжевые у власти, а по-нашему, ржавые мы ездили против единого налога, перед выборами. Янукович обещал 5 лет, и средний и малый бизнес пошел голосовать за Янгуковича. Представьте к вам приходят и говорят вы меня выберете управдомом а я вам бесплтано ремонт сделаю, трбы поменяю, вы его делаете управдомом и говорит с тебя 2 с тебя 3 с тебя 5 чтобы ремонт сделать – Александр, Чернигов

- Мы верим в благоразумие президента, я думаю он будет вынужден наложить вето, но он много потерял, многие с рынка проголосовали за Януковича, и я. Мы голосовали за него, а он нас обманул, я голосовать за него больше не буду, он показал свое истинное лицо – Навруз, Одесса

и каждый обещал стоять до конца, приезжать как можно чаще на майдан из своих городов, пока Янукович не отменит закон.

Конечно, десять тысяч человек – это не полмиллиона, но и повод – не выбор между добром и злом, когда на карту поставлено будущее страны, а налоговый кодекс, который ставит на карту “всего лишь” будущее владельцев магазинов, кафешек и торговцев на рынках.

но именно то, что предприниматели вышли, простояли на майдане и смогли отстоять его от политиков, которые попытались примазаться к настоящему народному протесту, сыграло решающую роль. В палаточном городке начался в какой-то момент раскол между теми, кто начал договариваться с властями и теми, кто требовал роспуска рады и отставки кабмина. Но, тем не менее, им удалось выстоять и не уйти с майдана.

уже в субботу вернувшийся из Москвы Янукович с Азаровым, которые не ожидали увидеть в ходе строящейся вертикали на площади тысячи негодующих людей, пришли на майдан, попили чаю с предпринимателями, а в понедельник президент кодекс ветировал.

Люди вышли на улицу отстаивать свои интересы и победили власть. А если бы они не вышли на улицу, то Янукович преспокойно подписал бы закон.

повторение такой ситуации я пытаюсь, но не могу представить в России. Если уж даже пиздец как прижмут и на улицы выйдут, скажем, автомобилисты, так их разгонят ОМОНом, а не Медведев или хотя бы Дарькин с ними чай будет на площади пить

и это печально (с)

—–

P.S. поскольку вроде бы это личный блог, то расскажу немного об алкоголе.

на майдане случайно встретил неприятного Антона Петрова, с которым там же ближе приятно выпили бутылку коньячка и вообще прелестно провели день. Вот жизнь у человека! Уже полгода нигде не работает, живет в Киеве и бед не знает. В течение дня с ошивавшемся на Украине Авдеевым посетили ряд новых для меня киевских мест – “Vodka бар” (претенциозный бар, но зато зал круглый), “Сундук” (там познакомились с очень приятным Айратом, шефом восточноевропейского бюро НТВ) и “Диван” (покурили кальян с Сакеном, а на столе обнаружили старый “Огонек” из 90-х, куда статью “Правый марш” написал некто Улюкаев, ныне 1-й зампред ЦБ). Еще, конечно, был фалафель, который в Киеве все-таки на порядок вкуснее московского, и мерзкое “Шато” на Крещатике.

23 Nov

***

в первое воскресенье ноября после сбора подписей и многочасового стояния на Петровке мы зашли погреться и попиздеть в “Колковну”. За соседним столиком сидел Паша Никулин с друзьями, которые рассказали мне про идею специальной газеты про Олега. Они ее только что на пикете обсуждали с Лошаком и теперь искали поддержки.

Идея мне понравилась, я вернулся за наш столик, рассказал ее сидевшим там Ире Воробьевой, Тане Фельгенгауэр, Даше Черкудиновой, Теме Ефимову, Валере Горохову, позвонил Филиппу Дзядко, и завертелось.

завертелось – это, конечно, не совсем точное слово. скорее, запыхтело, заковыляло, затарахтело, но все работали, все писали, думали, советовались. несмотря на основную работу и другие дела.

первым, пока мы ходили на допросы и раскачивались, сдал максимально серьезный и информативный текст про версии заказчиков Илюха Барабанов. Потом прислал проникновенный и нежный текст подключившийся к делу Андрюха Козенко, отписался в своем фирменном легком и ироничном стиле пророк хипстерства, а значит и кашина в его фиолетовых штанах и айпадом, Юра Сапрыкин.

в четверг из Киева отстрелялся про три допроса у следаков Макс Авдеев. Ефимов в своей обстоятельной манере высказался о необходимости общественного контроля над следствием. К вечеру домучил хронику событий, которую за ночь переделала в связный текст Маша Папу.

наконец, уже в день сдачи список убитых и пострадавших прислала Оля Алленова, Дзядко чуть снизил градус пафоса в своей колонке, а Настя Чуковская, Ира, Полина Быховская и все остальные понемногу доделали последнюю страницу с пожеланиями известных людей Олегу.

Филя договорился с дизайнером “Коммерсанта” Анатолием Гусевым, что он сделает нам макет, а Даша Черкудинова и Оля Жильцова уговорила Светлану Максимченко из “Акции” напечатать 10-тысячный тираж “кашинки” в их типографии.

Газета была практически готова. Дело оставалось за малым: засунуть все статьи в макет, вычитать его, отправить в типографию и утром забирать тираж.

***

В “Коммерсант” я приехал часам к семи, а в типографии газету ждали уже в одиннадцать. Задача была амбициозная, так как сверстана к этому времени была одна полоса, текст на которой предстояло в два раза сократить.

Гусев, как выяснилось при встрече делал тот самый великий синенький дизайн “Газеты.ру”. В связи с этим первые несколько часов рядом с ним я сидел робея и всячески тушевался. Работа шла небыстро, Гусев ругался на разные кавычки, несданные за два часа до дедлайна тексты, встреченные ошибки. Я читал, сокращал и менял тексты, Филя в другой редакции делал выносы на первую полосу и доделывал тосты, Ира срочно отбирала материалы для “Новой”, которая решила разместить у себя нашу полосу. Постоянно звонил телефон, мигал чат в гугл-доксах.

В 22 стало понятно, что в дедлайн мы не уложимся. По тщательности и профессиональности работы Гусева, я понял, что он, и правда, лучший в России, но газету мы можем и не сдать. Оля стала звонить в типографию, и добавив в голос хрипотцы, умоляла их ждать нас. Ближе к 12 с верхнего этажа пришел Козенко, прочитал все тексты, что-то поправил. Мы распечатали макет набело, начали его смотреть в последний раз. Тут я случайно увидел, что у нас написано про 26 тостующих, а на полосе их 23, не говоря уже о паре мелких ошибок во вводках. Посмеялись, исправили, Андрюха уехал домой.

Тут-то и начался ад.

***

Около 2 часов ночи внезапно для меня выяснилось, что “Акция” будет печатать газету как свой спецвыпуск, что обязательно предполагает наличие ее логотипа на первой полосе. Гусев этого не знал,а когда узнал, то отказался ставить логотип “малоизвестной газетки” на сделанную им на “производственных мощностях “коммерсанта” “кашинку”. Максимченко в свою очередь отказывалась нарушать закон. Тупик! Гусев после уговоров согласился поставить логотип, если получит разрешение начальства, поэтому в два ночи пришлось звонить Демьяну Кудрявцеву, который Гусева убедил.

Второй раз мы были близки к провалу в три часа ночи, когда уже заслали газету в типографию, уставший Гусев уехал домой, а я тихо-мирно ждал подтверждения от типографии. Но не дождался. Выяснилось, что центральный разворот, где был сплошной заголовок, напечатать не получается, и нужно переверстать две полосы по-другому. Гений, который потратил на нас рабочий день и нерабочую ночь, которому то и дело звонила жена, вернуться в редакцию и переделывать отказался.

В отчаянии я выяснил, что в соседнем кабинете в три часа ночи сидит дизайнер, который может без проблем переверстать разворот. Он согласился и даже придумал, как это сделать, но Гусев по телефону запретил ему это делать. Денис развел руками, я ушел в другую комнату и решил еще раз позвонить Гусеву. К этому времени у меня уже давно сел телефон, и моей связь с реальностью и разумным миром оставалась Жильцова, которая сидел в джитолке и подбадривала терявшего силы меня.

В общем я набрал Гусева и сказал ему, что если дизайнер не исправит, то я буду печатать как есть (типография сказала, что печатать можно, просто на развороте будет брак и половина текста заедет на другую). Он помолчал и сказал “Делайте, что хотите”. И мы сделали!

***

В общем хотел поблагодарить всех упомянутых в посте друзей и коллег за совместную работу! Мы смогли за четыре дня сделать газету, во что мне лично верилось с трудом еще за несколько часов до дедлайна. Это охуенно, когда в семь утра приезжаешь в типографию и чувствуешь запах свеженапечатанной газеты, запах сделанного дела.

Вместо P.S.

Ночь с понедельника на вторник. Навстречу мне, идущему из “Бонтемпи” в “Джон Донн”, очевидно из “Жан-Жака”, двигается режиссер Алексей Герман-младший с подругой. Как завсегдатай завсегдатая и собеседника пьяных выходных я его приветствую. Он останавливается и говорит:

- Это же вы подходили ко мне неделю назад и просили написать тост для Кашина?

Да, говорю, подходил.

Действительно, грешным делом, когда мы собирали пожелания для Олега, я увидел в “Жан-Жаке” Германа и попросил его пожелать Кашину здоровья. Режиссер, который проводит дни, вечера и ночи в питейных заведениях Борисова, сослался на усталость, но милостиво написал мне свой е-мэйл на куске бумажной скатерти. Утром он даже прислал тост, который вместе с еще несколькими пожеланиями в газету не вошел – не хватило места.

- И что я же взял эту газету почитать, а моего пожелания там нет. Я всю ночь не спал, а потом целое утро писал для вас тост. А вы его не публикуете! с напором жалуется Герман.

- Он есть на сайте, оправдываюсь я.

- На сайте! Так что же значит кто-то в газету попал, а я только на сайт! Вы делите людей! Вы знаете, что это ПОДЛОСТЬ! Да!

Я пораженный происходящим с известным в общем-то режиссером периодически перевожу глаза на его подругу, которая едва не плачет, но попытки увести Германа не делает. Наконец, он, отстоявший свою честь перед охамевшим издателем, уходит сам, а я начинаю истерически смеяться.

Гениальный тост избитому журналисту Олегу Кашину, над которым Герман работал все утро, кстати, звучит так: «Олег! Следствие будет долгим. Так что не ожидайте его окончания. Выздоравливайте и заходите снова в “Маяк!” Все будут очень рады».

Зато эта история показывает не только широту характера Германа, но и то, насколько престижно опубликоваться в “Кашинке”!

5 Nov

Поскольку основная часть поездки прошла в Ангарске, знакомство с Иркутском ограничилось вечерними посиделками в местных алкогольных заведениях и одной утренней прогулкой.

***

Цены в барах Иркутска московские, а уровень сервиса и обстановка – нет. На первом этаже гостиницы “Ангара” есть The London Pub – витражи, волынка на стене, кожаные диваны. Главное, что здесь есть очень вкусное разливное английское пиво Newcastle (240 р). Вот только второй зал почему-то оформлен в стиле московских суши-баров, карбонару подают не с беконом, а с колбасой, и наконец, самое веселое, что в четверг здесь под музыку девушка пела песню Максим “Я не знаю как рассказать тебе что это лучшая ночь”. Иркутяне в паб не ходят – в ночь на выходной последние два часа я сидел один, и блондинка пела задушевные песни только для меня. Вообще жаль, что в том же “Джон донне” нет живой музыки, это так мило!

***

Вообще же Иркутск – удивительно милый, душевный что ли городок. В центре то и дело встречаются старые деревянные дома, а иногда и целые деревянные улицы. К сожалению, избранный в марте новый мэр Кондрашов пообещал мне, что все эти деревянные лачуги снесет, а те, которые являются памятниками архитектуры перенесет в другое место, а на месте домов сделает парки. В это слабо верится, поскольку строят в центре в основном вот такие дома

Есть, действительно, выдающиеся произведения деревянного и каменного зодчества, а гулять по улицам Карла Маркса, 5-й армии или Желябова и вовсе одно удовольствие.

3 Nov

на сайте выложили с изрядными сокращениями, пусть тут будет целиком.

- Почему 31 октября на Триумфальной площади фактически прошло два
митинга – ваш согласованный и несогласованная акция Эдуарда Лимонова?

- Наш митинг – это первый шаг к успеха, а то, что творилось вокруг
митинга, мне было непонятно. Люди не хотят идти на митинг в том же
месте и с той же целью, видимо, пытаясь сорвать акцию, которой они
сами больше года добивались. Их логика мне неясна… Год назад ко мне
пришел Лимонов и просил меня войти в заявители митинга в надежде, что
тогда, может быть, удастся договориться с властями. Именно потому, что
меня так просили я год тратила на это свои силы и время. Как только
удалось согласовать митинг, Лимонов публично заявил, что на
согласованные митинги он не ходит, а устраивает только протестные
акции. Если бы я знала это с самого начала, я бы не была с ним
заявителем. Я ему верила, но в его черепную коробку проникнуть не
могу. А теперь он меня за это еще и обзывает.

- Часть оппозиции, причем не только нацболы, прошлась маршем по
Садовому кольцу, а некоторые добрались и до Белого дома. Как вы
оцениваете их действия?

- Это замечательно, потому что право на мирное шествие тоже входит в
31 статью Конституции, и граждане имеют на него право. Но я не была
там и затрудняюсь оценить их действия. Если они допускали
противоправные действия, то их правильно задержали, но просто за
участие в шествии власти не имеют право задерживать граждан и
применять к ним насилие.

- Нет ли в таком случае у заявителей Стратегии-31 планов согласовать с
властями шествие 31 декабря?

- Наш митинг закончился призывом Льва Пономарева как раз и добиваться
в следующий раз шествия от Пушкинской площади до Триумфальной, где
должен пройти митинг, как это и положено по 31 числам. Мы имеем право
на шествие, и то, что оно начнется на Пушкинской, а закончится у
памятника Маяковскому, очень символично. Обе площади – исторические
памятники, где люди добивались свободы собраний еще в советское время.

- Вы не думаете, что власти воспримут несогласованный пикет и шествие
как провокацию и больше не согласуют митинги 31 числа?

- Я буду пытаться согласовывать. Наши власти также непредсказуемы как
господин Лимонов. В этот раз добиться согласования было очень тяжело,
и не знаю получится ли в следующий раз. Но я надеюсь, что сделав
однажды разумную вещь, власть не остановится, ведь большинство граждан
пришли на митинг, а не буянить по его задворкам. Но власть, увы, очень
много делает глупостей. Я 45 лет разговариваю с этой властью и заранее
предсказать их поведение не берусь. К тому же власть часто исходит из
соображений подковерных игр, которые мне неизвестны.

- Будут ли еще митинги Стратегии-31 на триумфальной площади, ведь
власти согласовали акцию, а значит основная цель достигнута?

- Ничего подобного. Согласие властей на митинг – это победа, но ведь
акция проходит на площадке между двумя заборами, уродующими площадь.
Власти говорят, что отдали землю инвестору. Но они не имели на это
право, ведь они знали, что каждое 31 число москвичи будут выходит на
эту площадь. Это наш город, и если мы выходим на эту площадь, значит
она нам нужна. Свет клином не сошелся на этой площади, пускай
что-нибудь другое инвесторам отдадут. Мы будем добиваться, чтобы
убрали забор и мы проводили митинг у памятника Маяковскому.

Но и это не наша конечная цель. 31 статья Конституции относится не
только к Москве, поэтому мы будем в ее защиту, пока наши власти не
научатся полностью уважать права своих граждан на мирные митинги и
шествия. Моей жизни точно хватит выходить на эти митинги.

- Но с Лимоновым вы уже больше не будете выходить?

- Нет. Во-первых, его цель драться с милицией, а моя – добиться
соблюдения 31 статьи. У нас как выяснилось разные цели, чего ж нам
вместе выходить. Но даже если бы цели остались прежними, ни один
нормальный человек на моем месте не стал бы иметь с ним дела после
того, что он позволил себе сказать в отношении меня (в частности,
назвав позицию Алексеевой “непорядочной” и “мюнхенским сговором” -
“РР”). Он должен передо мной несколько раз извиниться, и то я еще
подумаю прощать его или нет.

- Вы общались с Владиславом Сурковым на заседании Совета по правам
человека. Правда, ли что он дал санкцию на согласование митинга на
Триумфальной?

- Не знаю, с чего новый председатель Федотов взял, что мы ворковали с
Сурковым. Я его не раз так резко осуждала, что только выдержкой
чиновника можно объяснить, что он продолжает со мной вежливо
разговаривать. На президентском совете я оказалась рядом с Сурковым,
потому что там рассаживают по алфавиту, а я на “А”.

Разговаривать ни с Лимоновым, ни с властью мне не доставляет
удовольствия. Но мы не каждый день можем пообщаться с Сурковым и нужно
было использовать возможность. На заседании Юрий Джибладзе публично
спросил Суркова про предложении мэрии о митинге на 200 человек.
Сурков, который перед этим озвучил эту цифру в одном интервью, сказал,
что я использовал ее как метафору, а мэрия восприняла всерьез. Он
закончил на этом, но я как заявитель митинга обратилась к нему
шепотом, чтобы никому не мешать, и спросила, могу ли я быть уверена,
что всем кто придет на митинг, будет гарантирована безопасность. Он
ответил: Да, да, Людмила Михайловна, я имел в виду именно это.

2 Nov

Вроде бы все начиналось как обычно. Знакомые люди – Сева Чернозуб, Настя Рыбаченко, Лолита Цария – жмутся ко входу в Концертный зал Чайковского, кто-то держит в руках плакатик, с десяток активистов несмело скандируют обычный набор лозунгов “Россия без Путина”, “Свободу” и почему-то особенно активно “Нас не запретишь”, хотя именно 31 октября власти впервые после полутора лет борьбы с “несогласными” и правозащитниками митинг на Триумфальной запретили. Вот и Чернозуба с Рыбаченко, самозабвенно скандирующих антиправительственные лозунги, не спешат уносить в автозак. Более того, у держащего плакат “Мохнаткина на свободу, Шевчука в президенты!” человека висит мегафон, из которого доносится ироничный текст с просьбой не мешать свободе собраний.Кто-то разбрасывает листовки.

Активисты кричат все как-то тише, протискивающиеся к входу в концертный зал дамы сквозь зубы матерят преграждающих им путь у прекрасному несогласных. Самый что ни на есть разрыв шаблона, думаю я, раслабленно доедая хот-дог! Вдруг через десять минут идиллическая картинка искажается, милиционеры начинают по привычке брать несогласных в тиски и сдавливать. Я спешно заглатываю остаток сосиски: Началось! Когда уже нечем дышать, и вот-вот затрещат ребра, строй милиционеров заходит со спины и грубо сталкивает людей вниз на проезжую часть, а уже оттуда начинает теснить всех за спину Маяковскому, который повернулся задницей к начинающемуся согласованногу митингу Людмилы Алесеевой и всех прочих старперов (кроме Лимонова, конечно).

Толпу нацболов, молодых демократов и журналистов милиционеры довольно спокойно, но упорно жмут к металлоискателям, ведущим на митинг. Процесс идет вяло, активисты и журналисты перешучиваются

- Менты насильно толкают нас на антипутинский митинг!, – то и дело кричит кто-то в толпе и заслуживает смех трепыхающихся под толчками соседей рядом.

Спрашиваю Севу, отчего он не идет на согласованный митинг, а он отшучивается максимально неконкретно и продолжает толкаться. Наконец, силы порядка влючаются по полной программе и вдавливают людей в рамки металлоискателей. Тут даже ментам становится очевидно, что рамки мешают добиться поставленной цели и под улюлюкание и смех толпы рамки спешно убирают. Теперь любой желающий может принести на митинг оружие, но вроде бы весь запас фаеров нацболы израсходовали еще в самом начале акции.

На самом митинге скучно. Несколько людей стоят в масках Путина. Что это символизирует, непонятно. Вдруг к камерам в толпе подходят четыре молодых человека, синхронно растегивают черные куртки, под которыми оказываются красные майки с стилизованной свастикой, ждут пару минут, пока их все сфотографируют, молча застегиваются и также молча уходят.

- Стойте, куда же вы? Хотя бы представьтесь, кричу им вслед, но они исчезают вдали.

Вот Немцов появляется в толпе, рассказывает мне, что выступил на трибуне, и сходил на несанкционимрованную часть. Он бодр и весел. В очередной раз рассказывает про тупость ментов – сурковских прихвостней – которые не знают что делать. Они и правда не знают, что делать. Как это, вдруг Триумфальная площадь, а разгонять не надо. Когнитивный диссонанс, не иначе.

В какой-то момент слушать скучные речи надоедает, и тут как раз со стороны митинга кто-то начинает поддавливать, неконтролмируемая толпа сметает не особо сопротивляющихся ментов, и все пространство между Чайковского и аркой на Бронную оказывается под контролем несогласных. Впервые за полтора года! Их никто не теснит и не атакует! Все начинат победно кричать и апплодировать друг другу. Ощущение победы продолжается несколько минут, пока не заканчивается митинг, и все не устремляются в сторону метро.

Чуть ранее Илья Яшин кричит с трибуны что-то про негодяев в Кремле, которых еще долго нужно оттуда выкуривать, но теперь мы вместе, и мы победим. Все это он говорит на митингах уже не первый год. Накануне 31 октября я встретил его выходящим из Жан-Жака. Говорю ему: Ну что, пойдем на несогласованный митинг?, а он мне отвечает, конечно нет, ведь митинг на 800 человек – это наша победа, мы добились чего хотели, и глупо протестовать как Лимонов. Наверное, он прав.

Тем удивительнее видеть его в толпе вышедших на Садовое кольцо активистов и преградивших движение автомобилей по внешней его стороне. – Илья, а почему ты в середине толпы идешь? спрашиваю его, но он вперед не рвется.

Заводила марша по Садовому отнюдь не Яшин или Козловский, а совсем другие ребята из Солидарности, которые к публичности не рвутся. Один из них, за несколько минут до выхода на кольцо, говорит, что сейчас кое-что устроим и зовет меня за собой. Сначала, правда, он попробовал пробиться на тверскую, но там толпу в лучших традициях 31 чисел встретил отряд ВВ, и пришлось разворачиваться и идти назад, на Садовое.

На кольце всматриваешься в лица идущих и видишь практически детский восторг. Он написан на лице как активистов, так и журналистов. Наконец-то какой-то экшн. Такого не было со времен метромаршей, когда небольшая группа оппозиционеров перекрывала движение на Полянке и на Пропекте мира, проходила быстрым маршем и рассеивалась в переулках и переходах. По-моему, отказываться от этих динамичных акций не стоило.

Всее знакомые оппозиционеры спокойно и решительно предупреждают: до Баррикадной не дойдем, разгонят, и всех точно повяжут. Шествие, и правда, продолжается ровно до тех пор, пока сзади на дороге не показывается автобус с ОМОН. Колонна рассыпается, все бегут сломя голову вперед. Спустя несколько минут останавливаемся примерно напротив патриков, погони нет, решаем подождать отставших – около двух третей то ли убежали, то ли задержаны.

Кто-то предлагает идти на Белый дом, Яшин смеется, предлагаю ему командовать парадом, он отказывается.

- Командиров первыми повесят на реях, причем свои же, усмехается Яшин. Ему, конечно, виднее.

Сразу несколько патрульных машин ДПС сопровождают сотню оставшихся демонстрантов, включив мигалки и сирену, на всю мощь просят не выходить на проезжую часть, задерживать никто не пытается, и автобусы с ОМОНом больше не приезжают. Большинство активистов, судя по странному, а порой жалкому виду нацболы, причем далеко не первого ряда, то и дело спрашивают московских журналистов “А где Белый дом? Как туда идти?”. Мы то и дело направляем их в нужную сторону. Около метро Баррикадная последний оставшийся лидер оппозиции – Олег Козловский из Обороны – предлагает всем разойтись, так как для похода на БД “слишком мало народу”.

- Трус, говорю ему, он не обижается, а лишь повторяет, что народу слишком мало. Я вообще в какой-то момент по старой памяти вхожу в раж, даже кричу покупающим у метро шаурму людям:

- Хватит жрать шаурму, идите к Белому думу, подумайте о своем будущем!
Совету, правда, никто не внял, а я быстро успокаиваюсь. Но Козловского никто не

слушает, и с мотивировкой “когда еще будет шанс до белого дома дойти”, “зато какая картинка” человек 20-30 непонятных активистов продолжают путь. “И почему мы каждый раз так не делаем?”, спрашивает кто-то, в упоении от собственной безнаказанности. Действительно, передвигается группка оппозиционеров еле-еле, то и дело останавливаясь, но задерживать ее никто не торопится – гаишники только периодически пытаются помешать ребятам переходить дорогу, да и то вяло – “не переходите дорогу в неположенном месте, иначе мне придется вас задержать”, но никого не задерживают и не останавливают. Смешно правда, как Литвинович потом писала в твиттер, что отказывется подписать лживый протокол о переходе улицы в неположенном месте. Я конечно, за ней не следил, но все переходили дорогу как бог на душу положит. После того как Козловский уезжает домой, из випов остается только Литвинович.

Автобус с ментами, наконец, появляется, но уже только на финишной прямой, когда до Белого дома остается меньше 100 метров. После крика “менты!” все побежали в сторону освешенного здания правительства, откуда-то сбоку и сзади прибегают менты, кто-то кричить СТОЯТЬ НА МЕСТЕ, мы метнулись в сторону, понимая, что разбираться, кто журналист, а кто нет наверняка будут уже в отделении.

Убежал, отдышался, потом вернулся на место преступления. Там омоновцы взяли в кольцо пойманных журналистов и активистов, фотографируют удостверения, журналистов отпускают, активистов забирают.Все кончилось, все разошлись.

Доброхотов говорил мне в толпе, что тут как минимум тысячи три, судя о фоткам, действительно, пришло больше двух тысяч. Задержали в итоге 27 человек, а не больше 100 как было бы в прежних условиях. Лимонова задержали и отпустили, с подачи писателя они обменялись с Алексеевой предложениями принять цианистый калий. 31 декабря Алексеева выйдет на то же самое место, а если повезет добьется разрешения марша от Пушкинской до Триумфальной, Лимонов, видимо, снова выйдет к залу Чайковского. Разрешат или не разрешат митинговать 31 декабря неясно, но шоу в любом случае пока продолжается.

31 Oct

Съездил в Израиль с посещением палестинской части Западного берега (Иерусалим-Рамалла-Иерихон-Вифлеем-Тель-Авив-Сдерот)

9 Aug

в прошлый вторник мы как обычно чинно выпивали то тут, то там

ближе к четырем утра в караоке-баре Шафали чуть не получив люлей от кавказской компании, мы неспешно докурили кальян, едва успев спасти его от неожиданно пролившегося короткого дождя, допили азербайджанское вино и пошли к машине. время было позднее, утром нужно было на работу

к сожалению, по дороге нам попался бар гадкий койот, о котором я где-то слышал, что это едва ли не главное злачное место Москвы. Правда это или нет, но в пять утра по барной стойке бегали три девушки из персонала, а в зале обнимались две посетительницы. Больше никого не было, по ушам била громкая музыка.

девушки на стойке наткнулись на угрюмость моей лысины и ретировались. мы же выпили странный коктейль из воды, льда и пары капель виски, потерлись у стеночки и ушли, уступив место подвалившей гоп-компании.

На улице выяснилось, что Москву накрыл смог, дышать было решительно невозможно, дым разъедал слизистую. кондиционер в машине казался единственным спасением, и выходить из нее не хотелось.

как бы то ни было паша дым, да и гадкого койота не меньше, винит в том, что, сев в машину тачку, мы поехали не по домам, а в Тамбов

***

Тамбов оказался милейшим городом, в котором совершенно нечего смотреть. Два собора, еще один строится,

католический костел, драмтеатр, да дом-музей Чичерина. Зато здесь совсем нет машин, очень чисто и уютно, почти не видно гопников и бомжей. Так я всегда и представлял себе идеальную русскую провинцию.

до тамбова мы доехали днем, познакомились с родителями видного идеолога прокремлевского движения (так машу дрокову величает “независимая газета”) и отправились на ее дачу с мыслью искупаться в речке. в итоге купанию мы предпочли здоровый сон (я на прохладном кафеле крыльца в тени плюща). вечером прогулялись по приятнейшей, почти дикой набережной Цны, которая утопает в зелени, а не в бетоне.

остаток дня мы провели в модном тамбовском кафе Apple за шоколадном кальяном на пиве. С нами за столиком сидели местные красавицы, но моментально распознав в нас хоть и столичных, но лохов, они не обращали на нас никакого внимания и несколько часов фотографировались в кафе в позах “для одноклассников.ру”. В какой-то момент мы оглянулись вокруг и увидели, что все столики оккупировали девушки в коротких платьях с широкими декольте и все принимают условно обольстительные позы в разных местах веранды.

в среду мы вернулись в город и обнаружили синее-синее небо, обрадовались, что пережили смог в Тамбове, но потом он вернулся, и мало уже никому не показалось

***

Когда я в семь утра проснулся на заправке в тамбовской области, я подумал, что уже поздно отыгрывать назад. на смс начальнику “прости, оказался в тамбове. на работу прийти не смогу. отработаю” получил два коротких сообщения в течение получаса “да ты охуел” и “ты уволен”. поскольку за неделю до этого я сказал начальнику, что думаю уходить ли в отпуск за свой счет или увольняться, так как больше нет сил, то сильно я не расстроился. в итоге решили за меня (еще на прошлой неделе написал заявление), но это тоже неплохой вариант

получается, что из-за маши дроковой меня не только предали анафеме либералы, но и с работы попросили. ну не смешно ли?